В конце 2021-го мы рассказывали о белорусах, которых в разных сферах и учреждениях увольняли по политическим мотивам — за участие в протестах, подписи за альтернативных кандидатов, по другим причинам. Спустя год, к сожалению, ничего не изменилось: людей все так же лишают работы за проявление гражданской позиции, даже если с этого момента прошло уже много времени. Поговорили с белорусами, которых недавно недавно попросили уйти.
Имена всех наших собеседников изменены в целях безопасности. Их данные есть в редакции.
«Готова была на все — хоть на кассе товары «пикать»
Наталья около 30 лет работала в одном из научных учреждений Минска. В середине 2022-го у женщины заканчивался контракт, и наниматель спустя столько лет внезапно решил его не продлевать. Женщина говорит, что ей четко дали понять: причины — политические.
— Мне не продлили контракт и выдали характеристику, которая гарантировала запрет на профессию. Все годы работы в организации перечеркнула галочка за альтернативного кандидата, — описывает ситуацию собеседница. — У нас очень хороший и дружный коллектив, мы как одна семья. Мой непосредственный руководитель плакала, когда говорила, что со мной не продлили контракт. Коллеги сами собирались писать заявление на увольнение. Всем отделом (плачет). Я их просила этого не делать, потому что понимала: уволят всех.
Белоруска рассказывает, что переживания по этому поводу сильно сказались на здоровье ее матери — у пожилой женщины случился инфаркт. Сама Наталья не сразу нашла новое место.
— Пока не могла устроиться, мама и сестра мне помогали материально. Хотя нам приходилось ужиматься, потому что много денег нужно было ей на лекарства, а это самое необходимое. Я обновила резюме и готова была на все — хоть на кассе товары «пикать». Мне предлагали работу в Москве, но в нынешних реалиях, сами понимаете, что это значит. Потом звали в архивы, негосударственные организации, но я поняла, что все-таки хочу реализовываться в культурной и научной сфере. Крупные учреждения отказывали в трудоустройстве, хотя я профессионал. В одном директор все-таки не побоялась и (вижу по ней) рада, что взяла меня. Я сразу взялась за дело, делаю какой-то вклад. Не обращаю внимания на всякие эти «ура-патриотические» вещи, стараюсь работать с материалами о белорусской культуре, и замечаю, что отклик есть. Потихоньку продвигаю наши традиции на фоне всего российского.
Конечно, мне было тяжело: в 50 лет менять место работы, приходить к новым людям, подстраиваться. Но, слава богу, здесь замечательная директор, отличный коллектив. А если бы вышло по-другому? Я прекрасно понимала, что в коммерческих организациях меня никто не будет обучать чему-то, а уехать с пожилой мамой я не могла.
По словам Натальи, еще до того, как начальство решило избавиться от нее, в учреждении прошли чистки и в администрации, поэтому уйти пришлось в том числе людям, занимавшим руководящие должности.
— Я так понимаю, власти считают, что много делали для нашего учреждения, а сотрудники оказались «неблагодарными» — таким гов***. И понеслось. Эта волна увольнений продолжается и дальше. Есть человек, который пишет доносы в министерство, там это все проглатывают, а потом начинаются репрессии. Ушло много хороших специалистов, это сказывается на статусе нашего учреждения и удручает всех, конечно. Смотреть на все это больно… Но я вижу, что коллеги пытаются держать уровень. Надеюсь, все это временно и, как только появится возможность, я вернусь на свое прежнее место, мы вместе будем все упущенное наверстывать и возрождать. Хочется оставаться эталоном. Думаю, мы выстоим, и работа продолжится, — заключает она.
«Пришлось продавать вещи, чтобы прожить»
В начале 2022-го за Евгением, жителем Витебской области, пришли прямо на работу — мужчина был системным администратором в одной из госорганизаций. После административного ареста и суток он спокойно вернулся на свое место, руководство даже поинтересовалось, все ли в порядке. Но летом от вышестоящего начальства пришло указание все же убрать его из коллектива.
— Я проработал больше пяти лет и насколько знаю, директор пытался меня оставит, но его предупредили: либо ухожу я, либо уберут нас двоих. По статье за прогулы не могли уволить по тому случаю с задержанием, поэтому предложили написать по соглашению сторон. У меня были хорошие отношения с коллективом и с директором, поэтому я сам написал заявление. На моем месте уже другой человек. Коллеги и поддерживали, но, конечно, притихли. В этой ситуации никто не высказывается.
Евгений попытался устроиться на завод — там искали системного администратора и в отделе кадров с радостью были готовы принять нового сотрудника. Запросили характеристику с предыдущего места работы, где упоминалось задержание по политической статье, — и тут же отказали. По тем же причинам не взяли еще на две вакансии.
— Было обидно: за что меня так уволили? У меня семья, ребенок. Чтобы прожить, первое время пришлось продавать какие-то вещи из дома, потратил все отложенные деньги. Появилась куча проблем из-за этого, — рассказывает собеседник.
Сейчас мужчина работает в Минске. Половину заработка тратит на съемную квартиру — пришлось жить отдельно от семьи: супруга и ребенок пока остаются в родном городе.
— Они там, я тут — такая не очень приятная ситуация. Я приезжаю, конечно, к ним, но это ведь не то же самое, что жить дома. Обдумываем с семьей, может, все-таки переехать сюда, потому что одному жить мне не хочется, а у себя в районе я уже не смогу ничего найти. Думали с женой даже уехать из страны, но не хотим оставлять пожилых родителей, да и непонятно, как сложится за границей. Сейчас я работаю в частной компании. Тут к моей «политической» истории отнеслись нейтрально. Но на собеседовании я сразу начинал разговор с причины увольнения, чтобы понимать, есть ли смысл вообще говорить дальше.
«Или пишу «покаянное» письмо и директор берет меня на поруки, или увольнение»
Любовь с начала нулевых преподавала математику. Последние пять лет — в одной из школ Минской области. В октябре директор попросила ее зайти к себе после уроков.
— В 2020-м, когда заставляли собирать подписи за Лукашенко, я эту работу выполнила, а потом пошла и подписалась за других кандидатов. Была на мирном митинге, когда вышли все женщины, потом отказывалась сдавать деньги в фонды, подписывать письмо, например, против санкций.
И вот директор спросила, какая у меня политическая деятельность, были ли административные правонарушения. Я рассказала, что сейчас ничем не занимаюсь, не была задержана или оштрафована. Она поставила меня перед выбором и дала подумать до следующего дня: или пишу «покаянное» письмо и она берет меня на поруки, или увольнение. Я не стала думать, ничего писать не собиралась и сказала: увольняйте.
К утру Любовь свое мнение не поменяла и перед занятиями повторила свой ответ начальнице. Через пару дней женщину уволили по соглашению сторон.
— Директор в течение следующего же урока распределила мои часы между другими математиками, а потом нашла нового классного руководителя моим детям. Одна из коллег уже позже сказала, что, если бы знала реальную причину всего этого, не забирала бы мои часы, — отмечает собеседница. — Другие звонили спрашивали, как так неожиданно случилось, как дела. Кто-то даже помог найти мне учеников на репетиторство и, если понадобится, где-то скрыться. В общем, такие дела (плачет). Сначала было обидно. Но знаете, я уже отпустила эту ситуацию, да и морально я к этому давно готовилась. У знакомой была похожая ситуация в детском саду. Там заведующая на собрании всем озвучила: пришла бумага от начальства уволить людей за какие-то подписи, пенсионеров — сразу, остальных — по истечению контракта.
Педагог говорит, что после ее ухода из школы сразу же стали поступать предложения из других учреждений образования. В основном, звали работать в села. Но она отказалась и погрузилась в преподавание на дому:
— В нашем районе не хватает математиков — где-то учителя на уроки уже даже с палочкой ходят. Поэтому меня уговаривали. Но, как я поняла, если бы согласилась, «каяться» пришлось бы и там перед оформлением. Еще спрашивали: «А вдруг у вас не получится с репетиторством?»
Но сейчас я занимаюсь только этим и зарабатываю почти столько же, что и раньше, когда у меня были 30 часов в школе, а потом уроки на дому. И при этом у меня намного ниже нагрузка. Даже если детей будет ходить меньше, свою школьную зарплату я получу. А когда повысят налоги, учителям будет очень невыгодно преподавать и в школе, и как репетитор. Поэтому я не расстраиваюсь, что так получилось, — говорит Любовь.
«Надо было молчать — и осталась бы на работе»
В 2020 году Елизавета, работая в одном из столичных вузов, высказывалась о происходящих в Беларуси репрессиях и насилии. Тогда руководство устно мягко призвало женщину молчать, а в 2022-м с «несогласной» сотрудницей все-таки решило расстаться.
— Сначала были фразы, мол, зачем ты об этом говоришь, не все так однозначно, ты не все понимаешь — нужно быть спокойнее. А потом — беседа с начальством о недопустимости каких-либо действий. Позже мне сказали, что я в каких-то «черных списках», и летом уведомили, что не будут продлевать контракт, — рассказывает педагог. — Тут тоже сказали, что есть список неугодных, и в нем — в том числе моя фамилия.
Женщина думает, что увольнение может быть связано с подписями под открытыми письмами, которые в 2020-м составляли белорусы в различных отраслях.
— Конечно, мне было неприятно, но я понимала, что происходит в стране, слышала периодические упреки за свою позицию и морально была готова к такому развитию событий. Не скрывалась и не могла поступать по-другому. В такой ситуации, как сейчас, молчать — это преступление. Перед каждым человеком в какой-то момент появляется выбор. И я свой сделала.
А коллектив сделал вид, что ничего не происходит. Одни произносили классические «Как так?! Очень жаль». Кто-то спрашивал, зачем я высказывалась: «Надо было молчать — и осталась бы на работе». Студенты тоже спрашивали, что случилось, но я не имею права вовлекать их в такие моменты и открыто называть причины, поэтому обтекаемо сказала, что моя работа с ними заканчивается. Но вижу по ним, что молодежь все понимает. Друзья, понятное дело, меня поддержали, а вот с семьей сложнее, старшее поколение осудило: «Доболталась». Может, они уже о чем-то и начинают задумываться, когда политика коснулась и нашей семьи, но этот процесс очень длительный.
Елизавета говорит, что увольняться из университета летом было легче, чем если бы это произошло в середине учебного года. Искать новое место в госучреждениях она не стала:
— Я знала, что в каждом вузе теперь проверяют сотрудников, и понимала, что проверку этого «первого отдела» не пройду. Потому летом дала себе отдых и время прийти в чувства, распределила траты, чтобы не было лишних покупок. Понимала, что у меня на месяц есть строго определенная сумма. А осенью ушла в самостоятельную работу, занимаюсь репетиторством. Пока еще адаптируюсь, учусь по-другому планировать свои расходы, но в целом мне достаточно комфортно, заработка на жизнь хватает. Хотя контролировать свои высказывания мне все так же приходится, потому что ситуация вокруг не поменялась, а я работаю с несовершеннолетними и могу попасть на любую семью. Но в целом чувствую себя спокойнее.
Уже бывшая преподавательница рассказывает, что лично знает около десяти человек, которых так же уволили из вуза за политическую позицию в последние два года. Но, по ее словам, эта цифра может быть в разы больше, а в отделе кадров продолжают лежать те самые списки с фамилиями, которые дожидаются сроков окончания контрактов.
— В начале учебного года уже было сложно составить расписание: видимо, установку почистить ряды выполнили, а что кто-то должен обучать студентов, никто не подумал, — говорит собеседница. — Сейчас бывшие коллеги говорят, что ситуация ухудшается и болото становится все глубже. Ну и качество преподавания, безусловно, падает.
Белоруска не отрицает: у властей получается добиться главной цели — заставить людей замолчать.
— За последний год многие, кто мог что-то делать, были вынуждены уволиться или даже уехать. Остается все больше людей, которые скорее смолчат и отвернутся, чем пойдут на какой-то конфликт или разговор. В моем коллективе логика простая: «Если это не случилось со мной, значит, меня и не касается». Но массовые чистки никуда не делись и сложно делать вид, что ничего не происходит. Поэтому, знаете, мне интересно, что будет дальше: под постоянным давлением ведь рано или поздно все это бахнет, — заключает собеседница.
