Надежде Маклауд 44 года, сейчас она живет в Сербии вместе с 16-летней дочерью, занимается коучингом и консультированием по маркетингу в социальных сетях. Между двумя замужествами она состояла в бостонском браке — совместном проживании двух женщин без романтической связи. Надежда рассказала «Холоду», почему выбрала жить с подругой, как был организован их быт и почему она больше не стремится построить отношения с мужчинами.
С первым мужем я познакомилась, когда мне было 22 года. Он плохо отзывался о моей амбициозности, о желании много внимания уделять карьере и сильно меня подавлял. Мы прожили вместе пять лет и уже планировали расходиться, но я забеременела. Так что вместо расставания мы поженились — и промучились вместе еще 10 лет. Сейчас я понимаю: мне давно нужно было пойти на психотерапию. Впервые у психолога я оказалась в 37 лет, и уже через три недели после первой сессии мы развелись.
С моей будущей бостонской женой Ирой я, как и с первым мужем, познакомилась в 2002 году в одной студенческой компании. Мы быстро сдружились: Ира оказалась очень компанейским, веселым и легким человеком. Вместе мы ходили на концерты и тусовки, ездили в горы с ее родителями. Ира поддерживала меня, когда осенью 2002 года внезапно умерла моя мама.
Иногда мы виделись каждую неделю, иногда раз в месяц, а иногда всего три раза в год, но всегда были в курсе дел друг друга. Когда наши дети подросли, мы стали каждую неделю проводить вчетвером один выходной. Моей дочери Снежане и ее сыну Арсению тоже было интересно вместе, у них разница в возрасте всего полтора года.
В 2017 году я сказала Ире, что развожусь, и она предложила нам съехаться. На тот момент Ира тоже разошлась с отцом своего сына, и у нее уже был опыт проживания с подругой. Мы шутили, что работающей женщине в Москве нужна жена, чтобы помогать по дому и сидеть с детьми. С этого момента мы стали называть нас семьей: нам нравилось заботиться друг о друге и о детях. Друг друга мы называли женами, хотя романтических отношений между нами никогда не было. Мы не только жили, но и работали вместе: Ира — дизайнер интерьеров и штор, и иногда она брала меня на проекты помощницей.
Дети — главная причина, почему мы решили жить вместе
В трехкомнатной квартире, которую мы арендовали, была ужасная кухня со старой мебелью. Я купила нам новую кухню — мне хотелось сразу вложиться в эти отношения. После переезда мы купили посудомойку, к которой тут же приучили детей, и договорились, что для уборки будем вызывать клининг.
Мне было 37 лет, а Ире 34, и мы обе знали, что бытовуха может испортить даже самые лучшие отношения. Мы обе тогда много работали и понимали, как много сил может уходить на поддержание порядка в доме. В отличие от Иры, я не ем мясо, поэтому каждая готовила для себя отдельно, но могла сделать что-то общее для детей.
Дети очень обрадовались, когда узнали, что мы будем жить вместе. Мы устроили их в новую школу, и там все учителя называли их братом и сестрой. Раньше моя дочь ходила на продленку, которую ненавидела, а теперь они могли вместе возвращаться из школы домой.
На самом деле дети — главная причина, почему мы решили жить вместе: так их растить проще. Раньше они сидели дома по одному и ждали, пока мама приедет с работы. Теперь они могли вместе играть или, если что, позаботиться друг о друге. Конечно, негативные эмоции тоже были. Недавно Снежана призналась, что, когда я начинала много общаться с Арсением, она ревновала меня к нему.
К женщине относишься бережнее, чем к мужчине
Мой муж был очень обижен на то, что я ушла от него. Ему казалось, что мы обе поступили безответственно по отношению к детям — скинули их друг на друга, а сами просто развлекаемся и занимаемся своими делами. Мы с ним не общаемся до сих пор, хотя после развода прошло уже больше семи лет. Списываемся, только если нужно сделать документы на ребенка. В какой-то момент он перестал разговаривать даже с Ирой. Мы шутили, что она разрушила нашу семью.
Мы с Ирой старались помогать друг другу в быту во всем, но никто никого не обслуживал. Разница жизни с женщиной и с мужчиной прежде всего в том, что женщина не обесценивает домашний труд.
Мой первый муж мог сказать мне: «Что ты там стираешь? Машинка стирает, а не ты». Женщины знают, сколько времени и сил тратится на стирку, развеску, сушку и приведение одежды в порядок. Женщине не нужно объяснять, что сводить ребенка к врачу — это целое дело. К женщине относишься бережнее, чем к мужчине: в отношениях с мужем я могла кричать, бить посуду, то есть ему тоже от меня много доставалось. С Ирой я себе такого не позволяла никогда.
В моей модели мира, которую я усвоила в родительской семье, было представление о том, что все в семьях всегда орут, ругаются, и это норма в обществе. Сейчас я понимаю, что мне необходимо было гораздо раньше заняться своим психологическим здоровьем, а не повторять родительские паттерны.
Единственная сложность нашего быта заключалась в том, что у меня были две абиссинские кошки. Это прыгучая порода, они любят скакать по шкафам и дверям, с них во все стороны летит шерсть. Они ужасно любопытные и, если хозяин чем-то занимается на столе, обязательно засунут в это дело свой нос. Ира любит чистоту, перед готовкой ей нужно было все помыть. Когда она хваталась за швабру и дополнительно протирала кухню, гостиную и прихожую, мне было страшно, что про себя она ругается на меня и на моих кошек. Мне казалось, что я должна бросить все свои дела и включиться в уборку. Мы это проговорили, и она сказала, что просто привыкла готовить завтрак в полной чистоте и ко мне у нее нет претензий. Каждая из нас ходила на психотерапию, а потом мы обсуждали сессии друг с другом.
У нас с Ирой совершенно разные методы воспитания детей и приоритеты. Для нее были важны уроки и успеваемость, для меня — гитара, плавание, дополнительные занятия. Мы записывали детей вместе на кружки, но у них оказался совершенно разный темперамент. Арсений быстро все бросал, и Ира была не против. Снежана, глядя на это, говорила, что тоже не хочет ходить на дополнительные занятия, и я никак не могла повлиять на это. Когда Арсений входил в пубертат, я не могла себе позволить на него накричать, потому что все равно не была для него таким же значимым родственником, как мама, хотя и стала близким человеком.
Мы никогда не сталкивались с тем, что нас принимали за ЛГБТ-пару: у нас всегда были отношения с мужчинами. Мой будущий второй муж как-то спросил меня, являюсь ли я сингл-мамой, и я ответила «нет»: у меня есть семья с подругой и нашими детьми, а с парнями я знакомлюсь исключительно без серьезных намерений, чтобы легко и приятно провести время, отвлечься от работы и воспитания ребенка.
Это его удивило, он рассчитывал, что я залезу в понятную ему «ячейку» с ярлыком «сингл-мама», которая ищет себе мужчину, чтобы разделить с ним быт и заботы о ребенке, но я не встраивалась в эту модель поведения. Незнакомым людям мы чаще говорили, что «живем с подругой», а с близкими друзьями могли шутить: «У нас даже у кошек однополая семья, а не только у нас».
Вместе с Ирой и детьми мы много ездили по миру. Самое крутое путешествие у нас было на Филиппины в 2019 году. Зима в Москве стала невыносимой, и съездить в тропики в феврале было отличной идеей. Я фанат путешествий и все поездки, как правило, организовывала сама и согласовывала маршрут с Ирой. Детям было неважно, куда мы поедем, главное — чтобы в этом месте были бассейн и пицца.
В бостонском браке мы прожили три года. Я считаю, что это классный результат. Бостонский брак для меня — это прежде всего наша любовь друг к другу, но не романтическая, а семейная, родственная, когда хочется отдавать, делиться впечатлениями и эмоциями, а не только обязанностями. При этом без жертвенности или отстаивания только своих интересов. Такой брак — это баланс, взаимная выгода, поддержка и возможность научиться чему-то новому у другого человека. Я рада, что у меня был такой опыт, после него мои требования к совместной жизни, партнерству и браку стали очень высокими.
Через три года у Иры восстановились отношения с отцом ее ребенка, и они переехали в его квартиру. Ира боялась сказать мне, что уезжает, но я отнеслась к этому спокойно: мы не обещали друг другу жить вместе до конца жизни. Наши отношения точно могли бы продолжиться, но в личной жизни каждой произошли изменения, а дети сильно подросли, и у них начался пубертат — нам пришлось бы переехать в новую квартиру, чтобы у каждого ребенка была своя комната.
Только в 44 года я поняла, что можно никого не искать
Со вторым мужем я познакомилась в тиндере в 2017 году, сразу после развода. Он ямаец, который приехал в Россию учиться. После расставания с первым мужем я не хотела новых отношений, но очень быстро влюбилась и летала над полом. Новый партнер считал мою амбициозность плюсом, а не минусом и был полностью самостоятелен в быту.
В 2020 году, после того как мы разъехались с Ирой, я вышла замуж во второй раз. Мы планировали вместе переехать в Канаду, но началась пандемия, и релокация затянулась. Когда началась война, мы решили уехать из России. Отправились на Ямайку перезимовать и оформить канадские визы, но в них нам отказали. Жить на Ямайке оказалось невыносимо из-за вечной жары и высоких цен. Кроме того, я узнала, что муж мне регулярно изменял, и через год жизни на острове решила вместе с дочерью уехать от него в Сербию, где на тот момент уже жила моя сестра. Официально подать на развод я решилась только через год: в глубине души я думала, что поступаю неправильно и он изменится.
После переезда в Сербию я ходила на свидания, но меня это так утомило, что я решила не заходить в дейтинговые приложения. У меня появилось много свободного времени. Теперь мне впервые в жизни хорошо без отношений — я могу счастливо жить и без них. Только в 44 года я поняла, что можно никого не искать. Сейчас мне гораздо интереснее строить бизнес в новой стране.
Мы созваниваемся с Ирой примерно раз в месяц, разговариваем, как правило, около часа. Мы с удовольствием вспоминаем тот период нашей жизни, пересылаем друг другу фотографии или видео из совместных путешествий, отправляем подарки на дни рождения друг другу и детям и планируем новое совместное путешествие в 2025 году.
