Сегодня произошел крупный обмен заключенными между Россией и западными государствами. Судя по всему, с российской стороны бо́льшая часть меняемых людей — это политзаключенные, а с западной — осужденные там российские граждане, в том числе связанные со спецслужбами РФ. На первый взгляд ситуация, в которой настоящих шпионов меняют на политзаключенных, может показаться неправдоподобной. Но на самом деле Москва делает подобное далеко не в первый раз. Мы вспомнили несколько громких случаев периода той самой холодной войны, когда в роли разменной монеты для освобождения «своих» людей СССР использовал посаженных в стране «за политику».
Не только «шпионский мост»
В период предыдущей холодной войны обмены заключенными между восточным и западным военно-политическими блоками случались нередко. Чаще всего это происходило на знаменитом «шпионском мосту» на границе между Западным Берлином и ГДР. Здесь в 1962 году меняли, например, американского летчика Фрэнсиса Пауэрса, самолет-разведчик которого сбили над Уралом, на советского агента Рудольфа Абеля (он же Вильям Фишер).
На этом же самом Глиникском мосту в 1985 году состоялся крупный обмен сразу 25 агентов западных спецслужб на двух агентов ГДР, одного польского и одного болгарского. Как правило, на «шпионском мосту» меняли именно одних шпионов (агентов, разведчиков) на других. Подробнее об этом мы уже рассказывали в отдельном тексте.
Но границей между ГДР и Западным Берлином такие обмены не ограничивались. Противники по холодной войне активно передавали друг другу заключенных и в других местах, причем очень часто в качестве обменного фонда использовались не только разведчики и агенты. Особенно в подобной «торговле» преуспел СССР, который регулярно вытаскивал своих сторонников и шпионов из западных тюрем, обменивая их на собственных граждан, которых внутри страны лишили свободы по «политическим» статьям. Вот три такие истории.
«Обменяли хулигана на Луиса Корвалана»
В 1973 году захватившая власть в Чили военная хунта Аугусто Пиночета арестовала лидера местной компартии Луиса Корвалана. Его лишили свободы безо всякого суда, и очень быстро он превратился в самого известного в мире чилийского политзаключенного.
Поскольку Корвалан был коммунистом, а крайне правый режим Пиночета пользовался поддержкой со стороны США, заключенный стал очень удобным символом — жертвой кровавого империализма для стран соцлагеря. Кампанию с призывами освободить Корвалана возглавлял СССР, поддерживали ее ближайшие союзники Москвы и даже коммунистический Китай, который к тому времени уже вел самостоятельную внешнюю политику и нередко конфликтовал с Кремлем.
Двумя годами ранее, в 1971 году, в СССР в очередной раз арестовали самого известного советского диссидента из числа тех, кто оставался на территории страны, — Владимира Буковского. Он стал широко известен в 1965 году, когда участвовал в подготовке первого в Союзе «митинга гласности». Четыре ареста, двенадцать лет лагерей и психбольниц, в которых Буковский проходил принудительное «лечение», сделали его героем в глазах других советских диссидентов, а также западных СМИ и политиков. В советской же прессе мужчину называли злостным хулиганом, занимающимся антисоветской деятельностью.
В сентябре 1976 года Датский комитет Сахаровских чтений направил в Москву и Сантьяго предложение одновременно освободить обоих политических заключенных. У такого возможного обмена была одна слабая сторона. Если для лидера СССР Леонида Брежнева Луис Корвалан был важным политическим союзником, освобождения которого советский генсек действительно желал, то Пиночету Буковский был не нужен. Вдобавок в 1973 году СССР разорвал дипломатические отношения с Чили, что затрудняло прямое общение между сторонами.
Есть предположение, что Пиночет все же пошел на эту сделку для того, чтобы хоть как-то улучшить свой имидж в глазах международного сообщества. После захвата власти и развернувшихся в Чили репрессий он выглядел кровавым тираном, и освобождение одного из главных политических оппонентов могло хоть как-то улучшить этот образ. Переговоры между Москвой и Сантьяго велись несколько месяцев при посредничестве Госдепартамента США.
Обмен главного чилийского коммуниста на «хулигана» Буковского произошел в швейцарском Цюрихе 18 декабря 1976 года. Освобождение Корвалана стало своеобразным подарком от председателя КГБ Юрия Андропова Леониду Брежневу, который на следующий день отмечал свое семидесятилетие.
После обмена Корвалан несколько лет прожил в Москве, где получил политическое убежище, квартиру, взвод охраны и автомобиль с личным шофером. Но в начале 1980-х годов он попросился на родину, где хотел вернуться к политической деятельности. В СССР ему сделали пластическую операцию, и главный чилийский коммунист под личиной колумбийского профессора Рикардо Риоса через Венгрию и Аргентину вернулся в свою страну. Там он продолжил подпольную борьбу против режима Пиночета.
Владимир Буковский, которого посадили в самолет и отправили в неизвестном для него направлении, был уверен, что его вот-вот убьют. О том, что его освобождают, он узнал уже на месте, в Цюрихе, куда его привезли в тюремной одежде и наручниках. После освобождения диссидента принял в Белом доме президент США Джимми Картер. Буковский поселился в Великобритании, где окончил Кембриджский университет и написал несколько книг. Он продолжил заниматься политической деятельностью, а в Россию вернулся в 1991 году.
Советской пропагандой обмен Корвалана на Буковского преподносился как важный успех Москвы. Но граждане относились к этому событию по-разному. В те годы популярной стала вот такая нецензурная частушка:
«Обменяли хулигана
На Луиса Корвалана.
Где б найти такую б***ь,
Чтоб на Брежнева сменять?»
Агенты на диссидентов
В мае 1978 года в американском штате Нью-Джерси спецслужбы США задержали сразу трех сотрудников внешней разведки КГБ. Рудольф Черняев, Вальдик Энгер и Владимир Зинякин работали под прикрытием как сотрудники советского представительства при ООН. Попались они на выемке из тайника секретных документов военно-морских сил США, заложенных туда еще одним агентом КГБ Артуром Линдбергом.
Атташе советского представительства при ООН Владимир Зинякин обладал дипломатическим иммунитетом, поэтому его отпустили в тот же день. А вот Рудольфа Черняева и Вальдика Энгера, не имевших такого статуса, задержали. Месяц они находились в тюрьме, после чего их отпустили под залог и подписку о невыезде. В октябре 1978 года окружной суд города Ньюарк приговорил обоих к 50 годам лишения свободы. Впрочем, после этого они подали апелляцию и продолжили жить на территории комплекса советского представительства при ООН.
В апреле 1979 года после длительных переговоров СССР выменял двоих агентов КГБ на пятерых советских политзаключенных. Их самолетом отправили в Нью-Йорк.
Пожалуй, самым ярким и заметным из этих диссидентов был правозащитник Александр Гинзбург, сын московского архитектора Сергея Гинзбурга, арестованного в 1936 году по сфабрикованному делу и погибшего на следующий год в следственной тюрьме. В 1960 году младший Гинзбург, будучи студентом заочного отделения журфака МГУ, начал составлять и распространять среди друзей самиздатовский поэтический альманах. В том же году его арестовали в первый раз, конфисковали подготовленные к изданию материалы и осудили на два года «за подделку документов». В 1967 году Гинзбурга арестовали и осудили во второй раз — теперь уже за «антисоветскую пропаганду и агитацию». Пять лет он провел в лагере для политзаключенных в Мордовии.
После освобождения в 1972 году Гинзбург стал распорядителем Русского общественного фонда помощи преследуемым и их семьям, созданного Александром Солженицыным в Швейцарии (что-то похожее на современный беларусский фонд солидарности BYSOL). Также он стал одним из создателей правозащитной Московской Хельсинкской группы.
В 1977 году Гинзбурга снова арестовали в рамках кампании по пресечению деятельности правозащитников. И приговорили к восьми годам исправительно-трудовых лагерей особого режима. До обмена на советских агентов диссидент отбывал наказание в уцелевшем «осколке» ГУЛАГа — Дубравлаге в Мордовии. После освобождения Александра Гинзбурга из СССР выпустили и его семью, с которой он воссоединился и жил в Париже. Во Франции советский диссидент работал обозревателем и заместителем главного редактора эмигрантского журнала «Русская мысль».
Еще один из обменянных на агентов политзаключенных, Георгий Винс, был баптистским пастором, который создал в СССР незарегистрированную подпольную церковь и вокресную церковь для детей при ней. Винса в обменный список включили по личной просьбе президента США Джимми Картера. По словам пастора, за некоторое время до обмена советских политзаключенных переводили на щадящий тюремный режим, чтобы они набрали вес и не выглядели слишком тощими к моменту освобождения.
Бывший военный летчик Марк Дымшиц и диссидент Эдуард Кузнецов попали за решетку из-за попытки угнать самолет, чтобы сбежать из СССР в Швецию и в конечном счете попасть на историческую родину, в Израиль. А украинского историка Валентина Мороза советская власть осудила на 14 лет за «антисоветскую агитацию и пропаганду» в форме публикации через самиздат своих книг.
Последний шпионский скандал холодной войны
В 1987 году состоялся обмен заключенными между СССР и США, который иногда называют последним шпионским скандалом холодной войны. К этому времени в Советском Союзе началась перестройка, которая сопровождалась заметной разрядкой в международных отношениях.
Предыстория обмена началась в августе 1986 года, когда в Нью-Йорке по обвинению в шпионаже арестовали сотрудника советского представительства при ООН Геннадия Захарова, который не имел дипломатического иммунитета. В момент задержания мужчина на станции метро в Квинсе покупал за тысячу долларов пакет с секретными документами о реактивных двигателях самолетов ВВС США.
А всего через неделю после этого контрразведка КГБ арестовала в СССР корреспондента американского журнала U.S. News & World Report Николаса Данилова (часто его фамилию пишут на американский манер как Данилофф).
Данилов родился в семье белоэмигранта, покинувшего Россию в 1917 году. Корреспондентом в СССР он работал еще со времен хрущевской оттепели. Сотрудники КГБ арестовали его в Москве после встречи со знакомым, который передал ему пакет с вырезками из газет азиатских республик СССР, среди которых оказались также любительские снимки советских солдат в Афганистане и фотография одной карты с грифом «совершенно секретно». Из контекста разговора с сотрудниками КГБ журналист пришел к выводу, что столкнулся с провокацией, организованной в ответ на арест Захарова.
Забегая вперед, добавим, что в мае 1992 года Николас Данилов встретился с бывшим президентом СССР Михаилом Горбачевым в Гарвардском университете в США, куда политик приехал с лекцией. Журналист тогда спросил у Горбачева, кому пришла в голову идея арестовать его в 1987 году. Горбачев не извинился и ответил, что это было правило холодной войны — ответная мера на арест агента Захарова в Нью-Йорке. Таким образом, руководство СССР прекрасно знало о том, что в Москве арестовали не американского шпиона, а обычного журналиста, ставшего жертвой провокации, организованной спецслужбами.
Американский журналист находился в заключении всего 13 дней. На этот раз СССР и США договорились очень быстро. Уже в начале сентября Захаров предстал перед судом в Нью-Йорке и признал вину. Его приговорили к пяти годам тюрьмы условно и тут же выслали из США. Одновременно с этим освободили и Данилова, дело на него закрыли и выдворили из СССР.
Как говорил сам Данилов, поскольку США считали обмен настоящего советского агента на «подставленного» журналиста неравнозначным, вдобавок к нему СССР освободил и отпустил на Запад диссидента Юрия Орлова с женой.
Юрий Орлов был ученым-физиком. С 1956 года он открыто проявлял свою гражданскую позицию и осуждал репрессивный характер советского режима. В 1973 году он поддержал академика Андрея Сахарова, которого тогда травила советская пресса. И написал открытое письмо к Леониду Брежневу под заголовком «О причинах интеллектуального отставания СССР и о предложениях для его преодоления».
В начале 1974 года Орлова уволили с работы в Академии наук СССР. Зарабатывая на жизнь репетиторством, ученый начал заниматься правозащитной деятельностью. В 1977 году его арестовали, а в 1978 году приговорили к семи годам лагерей и пяти годам ссылки. После освобождения Орлов продолжил заниматься на Западе правозащитной деятельностью, совмещая ее с научной работой в Корнельском университете США.
Читайте также
